Бухта

Пограничный контроль прошли, не выходя из автомобиля. Пограничник –  типичный  солдат пустыни,  взял у Игоря копии наших паспортов, не особенно старательно полистал и, лихо бросив ладонь к красивой форменной фуражке, разрешил двигаться дальше. Так из небольшого эмиратского городка Даба мы въехали  в небольшой городок Дибба на территории Омана. Разница была заметна. Здания стали ниже и грязнее, уличные столбы  проще, а встречные внедорожники подозрительно  напоминали наши Нивы.

Справа открылся океан. Вообще-то это был залив, но бесконечно длинная, заметно изогнутая линия горизонта не оставляла сомнений в своей принадлежности к океану.

Через пару кварталов Игорь остановил джип и кивнул в сторону серого невзрачного строения с вывеской над входом. Судя по всему, это был магазин. Из него выходили трое мужчин в непропорционально высоких тюбетейках и  престарелая, судя по фигуре и походке, женщина, лицо которой было закрыто железной  маской. Нас  предупреждали, что такое, хоть и редко, ещё можно встретить в этой стране. Но впечатление всё равно было сильным. Ощутимо повеяло древними варварскими традициями и неподдельным Востоком.

Игорь - это наш гид, водитель, организатор поездки в одном лице и, при этом, земляк, спортсмен и вообще свой парень.

 

Машина выскочила из городка и  вскоре мягко, но с внушительной скоростью заскользила по песку  у самой кромки воды. Гид-водитель пояснил на ходу, что скорость необходима для того, чтобы не увязнуть в песке. И добавил, что  в Омане застрявшую машину разрешается толкать только женщинам. Из шести пассажиров Круизёра  трое были женщинами. Одна из них, моя загорелая жена,  улыбнулась шутке и, почему-то, внимательно посмотрела на меня.

Остановились в нескольких метрах от берега. Небольшая бухта в форме подковы с шикарным песчаным пляжем отгораживалась от остального мира изогнутой скалой, одна стена которой уходила далеко в море. К скале кое-где цеплялись редкие кривые деревца с плоскими кронами. У подножья, в неглубокой низине росло, отбрасывая густую тень, большое дерево, непонятно каким чудом оказавшееся в этих, почти лишенных растительности декорациях. После устроенной нашим шутником непродолжительной викторины на тему,  к какому виду лиственных принадлежит это  восточное растение,  мы, перебрав все известные экзотические названия, с интересом узнали, что это яблоня. Недалеко от яблони под изгибом скалы обнаружились развалины какого-то древнего, скорее всего фортификационного, сооружения.

Но настоящим сердцем композиции был океан.  Он был спокоен и великолепен в этом своём  уверенном непоколебимом спокойствии.

В бухте, кроме нас не было никого.

Пока свой парень выгружал  из джипа  оборудование для бивуака, компания возбужденно определяла температуру и прозрачность воды, а так же свойства  песчаного дна. Желающим были выданы ласты и маски. К моему удовольствию  в экипировке оказалось подводное ружьё. И пусть это был простейший механизм с резиновым боем, появилась перспектива реальной морской охоты. А хорошо подогнанные и опробованные атрибуты для снорклинга я всегда в подобных поездках брал с собой.

 

Скала отбрасывала в воду узкую тень, по кромке которой плыть было особенно интересно. Стайки мелких рыб и яркие экземпляры покрупнее, пересекая границу светотени, меняли окраску и даже, казалось, траекторию скольжения. Подводная фауна не отличалась особым разнообразием, но периодически попадались забавные экземпляры. На светлом песчаном дне между небольшими островками примитивных кораллов, густыми чёрными полянами шевелились длинные иглы морских ежей. Из-за морщинистого камня –  увеличенной  копии коры головного мозга, у самого дна торчала передняя половина некрупной мурены. Нырнув поглубже, чтобы рассмотреть  морского гада внимательнее, я убедился в его временной безопасности – отвратительные зубастые челюсти были широко раскрыты, верный признак того, что тварь сыта.

Фиолетовая каракатица, ритмично пошевеливая плоским плавником, двигалась в мою сторону. Выпученные глазки над собранными в кучку щупальцами с любопытством разглядывали не совсем обычное большое водоплавающее.  Я вспомнил, что наш гид характеризовал мясо каракатиц, как лучший корм для небольших черепах, часто появляющихся у берега в поисках туристических подачек, и  почти непроизвольно нажал на спуск. И, к счастью, промахнулся. Жаль было бы причинить вред этой красавице. Головоногое обиженно выпустило чернильное облачко, но направление движения не изменило и надменно проплыло мимо на расстоянии вытянутой руки.

Совсем вы  здесь не пуганые, ребята.

Ружьё, похоже, давно никто не проверял. Гарпун, шустро скользнув мимо цели, исчез из вида. Разлохмаченный конец оборванного тонкого фала медленно опускался вниз.

Дальность выстрела, как оказалось, была значительной. Понадобилось немало усилий, чтобы отыскать светлую металлическую стрелу  на приличной глубине.  Не повезло – гарпун нашёлся в самой гуще морской ежей, плотным ковром покрывающих большой участок дна. Повезло – конец стрелы торчал над ковром, что давало возможность достать её, не тревожа суровых чёрных ёжиков и не проверяя вполне вероятную ядовитость шевелящихся иголок. Набрав через трубку больше воздуха, нырнул почти вертикально и, ухватив стрелу,  устремился к поверхности. Какой восхитительный вид на яркое бледно-синее небо открывался сквозь толщу зеленоватой воды. Картинка достойная того, чтобы замедлить всплытие.

 

Выбравшись  на большей валун под скалой, я починил фал. Просто связал концы оборванной веревки.

На далёком отсюда пляже произошли изменения. Слегка колыхался под бризом  лёгкий бедуинский тент. Под  ним две женщины  сервировали цветастый ковёр. Кто-то плавал, кто-то загорал.  Поискал глазами жену. Вот она, прислонив ладонь козырьком ко лбу, бросает что-то в воду. Скорее всего, кормит небольших морских черепах, парочка которых появилась у берега сразу после нашего приезда.

Уютная картина.

Но туда, на берег, почему-то совсем не хотелось.

Закрепив ружьё в расселине на  всякий случай  повыше от воды, я снова с удовольствием погрузился.  До того места, где кончалась скала, оставалось не больше двух десятков метров. Ещё несколько взмахов ластами и вот оно - открытое бескрайнее морское пространство. Интересно,  что там, за поворотом. 

Забавно – как бы определяя границу, впереди напротив самой кромки мыса, как большой полупрозрачный занавес, в воде висела огромная стая медуз. Конец занавеса терялся в зелёной мгле. Судя по прозрачности тушек и плотности колонии, медузы вряд ли представляли большую опасность, и я с удвоенной силой заработал ластами. Но странно, почти не приближался к намеченному рубежу. Не сразу понял, что это подводное течение не выпускает меня из бухты. Стало обидно, но сдаваться не хотелось.

 

Сначала я увидел на дне со стороны открытой воды большую овальную тень. У самой поверхности появилось какое-то неясное пятно внушительных размеров. Стало любопытно и одновременно немного не по себе. Поднял голову над водой и внутренне просиял от восхищения. Медленно покачиваясь на небольшой волне, задрав коричневую морду древнего ящера над блестящей под солнцем гладью  воды, величественно парила над бездной огромная черепаха.

Чудовище явно наблюдало за мной и, когда я осторожно поплыл в его сторону, не сдвинулось с места. И только когда до неё можно было дотянуться рукой, развернулась ко мне хвостом. И я действительно осторожно дотронулся пальцами до плюшевой поверхности округлого панциря размером не менее метра в поперечине. На твердой его поверхности густой скользкий мох образовывал причудливые узоры разных оттенков коричневого, серого и зелёного цветов. Рисунок сильно напоминал географическую карту. Над дальним берегом плавучей Африки небольшая ископаемая  голова, повернув шею и приоткрыв клюв, смотрела на меня немигающими вишнёвыми глазками.

Создавалось впечатление, что черепахе нравились мои ласковые поглаживания. Это продолжалось довольно долго. Мы медленно, в унисон перебирая ластами, дрейфовали от скалы в открытое море. Я не замечал ни времени, ни прикосновения скользких медуз, ни жалящего затылок солнца. Я о чем-то разговаривал с животным и могу поручиться, что оно меня понимало.

И тогда, слегка обнаглев, я взял черепаху за бока с серьёзным настроем прокатиться верхом. Но могучее пресмыкающееся, похоже,  не одобрило манёвр. Оно упругим винтовым движением, как бы сбрасывая назойливого седока, резко устремилось в глубину. Я непроизвольно разжал пальцы и некоторое время в состоянии непередаваемого эмоционального возбуждения наблюдал энергично машущее крыльями морское чудо, пока оно не растворилось в глубине.

 

Отказавшись от попытки обогнуть мыс, и понимая, что самое интересное сегодня уже случилось, я повернул в сторону берега. Было очевидно, что эта  встреча навсегда останется одним из самых ярких воспоминаний. Мог ли я предполагать, что ждало меня впереди?

 

Навстречу, сделав очевидно большой круг под водой, плыла моя черепаха.

Вся игра в восхитительных подробностях повторилась снова до того момента, когда я взял её за бока. Но на этот раз черепаха повела себя спокойно. Немного покатав меня по поверхности, она начала плавно погружаться и по пологой дуге устремилась в глубину. Едва успев набрать в лёгкие побольше воздуха, я погрузился вместе с ней. Мы плыли в глубине океана и ещё неизвестно, кто больше получал от этого удовольствие. Я почти перестал шевелить ластами и полностью отдался полёту. Эйфория заменила жабры, и я забыл о том, что не рыба. Мимо проплывали разнообразные морские обитатели и совсем не обращали на нас внимания, только слегка отклонялись от намеченных траекторий, встречаясь с редкими пузырьками воздуха из моей трубки. Даже голубой скат не стал зарываться в песок, когда тень от нашего тандема угрожающе скользнула над ним.

Я почувствовал, что свой в этом мире.

Впереди внизу показалось невысокое сооружение из донных кораллов, куда, по всей видимости, и несла меня черепаха. Очевидно, она хотела показать мне что- то своё, сокровенное, приглашала в гости. Может быть, она хотела продемонстрировать  свои любимые игрушки? Или коллекцию ракушек? Или, чем чёрт не шутит, сундук с золотыми пиастрами с затонувшего пиратского галеона. Может быть, она уже строила планы на ответное приглашение?  Воображение с удовольствием рисовало экзотические  перспективы.

Когда до черепахиной хижины оставалось несколько лье,  вдруг сработал мой инстинкт самосохранения и я трезво осознал, что пора всплывать. Воздух практически закончился, и лёгкие начали бунтовать.  С большой неохотой разжал пальцы, вертикально взмыл к светлому пятну над головой, с разгона выпрыгнул почти по пояс и, выдув воду из трубки остатками воздуха, судорожно вдохнул. Голова кружилась. Было ясно, что установлен новый личный рекорд задержки дыхания.

Выплюнув трубку и сдвинув на лоб маску, перевернулся на спину, закрыл глаза и, раскинув в стороны руки и ноги, расслабленно отдался пережитым впечатлениям. Океан убаюкивал. Нужно было отдышаться и как следует отдохнуть, чтобы продолжить подводные приключения. В том, что они будут продолжены, никаких сомнений не было.

 

Свист раздался сбоку и сверху. Я открыл глаза и увидел на  скале человека. Он отчаянно свистел и звал меня по имени. Постепенно, не сразу, вернувшись в реальность, я сообразил, что меня ищут. Игорь (это, конечно, был он) показывал выразительными жестами в строну пляжа.  Ластом и рукой я подал ответный сигнал, посмотрел в указанном направлении и увидел, что навеса на берегу уже нет, джип, готовый к старту, стоит у самой воды, а компания дружно машет мне руками. Перевел взгляд на небо, где солнце заметно отклонилось от зенита в сторону запада.

 

Едва не забыв оставленное на камнях ружьё, из-за которого пришлось сделать большой крюк, я, наконец, устало шевеля плавниками, направился к людям, жизнь среди которых, несмотря ни на что, должна продолжаться.